Мир позавчера - Страница 118

118

Голод

В феврале 1913 года британский путешественник А. Ф. Р. Уолластон, успешно достигший линии снегов на самой высокой горной вершине Новой Гвинеи, в прекрасном настроении спускался через горный лес; к своему ужасу, на тропе он обнаружил тела двух недавно умерших людей. За следующие два дня, которые он впоследствии описывал как самые кошмарные в своей жизни, он увидел еще более 30 тел горцев, по большей части женщин и детей, которые по одному или группами до пяти человек лежали в грубых шалашах у тропы. В одной из таких групп, состоявшей из мертвой женщины и двоих мертвых детей, обнаружилась живая девочка лет трех; Уолластон отнес ее в свой лагерь и напоил молоком, но через несколько часов девочка все же умерла. До его лагеря добралась еще одна группа, в которую входили мужчина, женщина и двое детей; все они, кроме одного из детей, скончались. Все горцы явно хронически недоедали; у них закончились запасы сладкого картофеля, они съели всех свиней, а найти еду в лесу, за исключением сердцевины некоторых пальм, не смогли. Самые слабые в результате умерли от голода.

По сравнению с несчастными случаями, насилием и болезнями, которые часто называются как причины смертности в традиционных сообществах, смерть от голода, какую наблюдал Уолластон, удостаивается гораздо меньшего внимания. Когда такое все-таки происходит, бывает велика вероятность массовых смертей, потому что представители малочисленных народностей делятся едой, так что или никто не голодает, или это происходит со многими одновременно. Однако роль голода как дополнительной причины смертности весьма недооценивается. В большинстве случаев с серьезно недоедающими людьми случается что-то, что убивает их до того, как убьет голод. Их сопротивляемость падает, они делаются восприимчивы к болезням и умирают от заболеваний, при которых сильный человек поправился бы. Физическая слабость делает людей более подверженными несчастным случаям: они падают с деревьев, тонут, их убивают враги, более здоровые и сильные, чем они сами. Постоянная озабоченность малочисленных народов продовольствием и разнообразные продуманные способы обеспечения запасов пищи, которые будут рассмотрены ниже, говорят о всегда существующей боязни голода как главной опасности в их жизни.

Кроме того, нехватка продовольствия принимает форму не только голода в смысле недостатка калорий, но и дефицита определенных витаминов (вызывающего такие болезни, как бери-бери, пеллагра, злокачественная анемия, рахит, цинга), определенных минералов (вызывающего эндемический зоб, железодефицитную анемию) и белков (вызывающего квашиоркор, одну из форм тяжелой дистрофии). Эти специфические дефицитарные заболевания чаще встречаются среди земледельцев, чем среди охотников-собирателей, диета которых более разнообразна. Как и голод, связанный с нехваткой калорий, дефицитарные болезни оказываются дополнительной причиной смерти, регистрируемой как смерть от несчастного случая, насилия или инфекционного заболевания.

Голод — это опасность, о которой граждане процветающего западного мира даже не задумываются, поскольку степень доступности продовольствия остается одной и той же день ото дня, от сезона к сезону, от года к году. Конечно, существуют некоторые сезонные виды пищи, доступные всего несколько недель в году, такие как только что собранная местная черешня, но общий объем продовольственных ресурсов в целом постоянен. Для малочисленных же народностей существуют непредсказуемые хорошие или плохие дни, определенные сезоны на протяжении года, когда еды мало, и непредсказуемые заранее хорошие и плохие года.

В результате пища является главной и почти постоянной темой разговоров. Я сначала удивлялся тому, как много времени мои друзья форе тратят на разговоры о сладком картофеле, даже только что наевшись досыта. Для боливийских индейцев сирионо еда служит предметом непреходящей озабоченности, так что двумя чаще всего произносимыми фразами являются “У меня пустой живот” и “Дай мне еды”. Важность секса и еды для сирионо обратно пропорциональна таковой для граждан западных стран: сирионо больше всего озабочены пищей, а сексом занимаются, как только захотят, так что секс служит заменой насыщения; мы, люди Запада, больше всего озабочены сексом, едим, как только захотим, и еда служит компенсацией сексуальной неудовлетворенности.

В отличие от нас многие традиционные сообщества, особенно живущие в засушливой местности или в Арктике, часто сталкиваются с предсказуемой и непредсказуемой нехваткой продовольствия, и для них риск голода гораздо выше, чем для нас. Причины такого различия ясны. Многие традиционные народности имеют небольшие запасы или не имеют их вовсе, потому ли, что не могут произвести излишки, которые можно было бы хранить, потому ли, что в жарком влажном климате пища быстро портится, потому ли, что ведут кочевой образ жизни. Те группы, которые могли бы делать запасы, рискуют потерять их в случае набега. Традиционным сообществам угрожает местная нехватка продовольствия из-за того, что они располагают ресурсами небольших площадей, в то время как мы, жители западного мира, и перевозим продовольствие в пределах своей страны, и импортируем из весьма далеких регионов. Не имея нашего автомобильного транспорта, дорог, железных дорог, кораблей, малочисленные народности не могут транспортировать пищу на далекие расстояния и получают ее только из ближайших окрестностей. В отсутствие правительства они не могут организовать хранения продовольствия, транспортировки и обмена с другими районами. Тем не менее, как мы увидим, традиционные сообщества обладают многими способами борьбы с угрозой голода.

118